Александр Мисуркин: «Я всегда хотел достичь мест, где до меня ещё никто не был»

Александр Мисуркин – 116 космонавт России и 531 космонавт мира, совершил свой первый полугодовой полёт в марте 2013 года с космодрома Байконур. Сейчас он готовится в качестве командира основного экипажа к новой экспедиции, которая запланирована на весну 2017 года. Найдя немного времени в своём плотном графике подготовки,
Александр Александрович в интервью по скайп поделился впечатлениями о своём первом полёте, выходах в открытый космос, а также рассказал о перспективах развития космического туризма и о том, ради чего он сам полетел в космос.

— В этом году исполняется 55 лет полёту Гагарина в космос. Ваш первый старт состоялся в 2013 году, и он был во многих отношениях уникальным. Экипаж впервые долетел до МКС по сокращённой схеме сближения со станцией. Это потребовало специальной подготовки?

— Конечно, это потребовало особой подготовки. Пересмотренная схема сближения и стыковки наложила определённый отпечаток на работу экипажа. В частности, сразу после разделения космического корабля и ракеты-носителя по короткой четырёхвитковой схеме сближения у экипажа начинается период очень активных действий. При этом бортинженер занимается одной деятельностью, а командир корабля – другой. Действия экипажа должны быть отработаны до автоматизма, поскольку если обычно и командир, и бортинженер работают сообща, то тут каждый выполняет свою задачу. Я счастлив, что мой командир Павел Владимирович Виноградов дал мне возможность вместе с ним реализовать новую схему в первом испытательном полёте.

Если вспомнить ощущения, то для меня был большим открытием эффект «перевёрнутого пространства» после наступления невесомости. Он связан с перераспределением жидкости в организме: она отливает от ног и равномерно распределяется по всему телу, в том числе и в вестибулярном аппарате. Это приводит к тому, что независимо от того, как ты сориентирован в пространстве относительно элементов конструкции корабля, все равно чувствуешь себя перевёрнутым вверх ногами. Два противоречивых сигнала поступают в мозг от зрительного и вестибулярного сенсоров и сильно замедляют работу.

— Ещё одно знаменательное событие: вы с Фёдором Юрчихиным установили новый рекорд по длительности пребывания в открытом космосе в российских скафандрах – почти семь с половиной часов. Говорят, что, когда занят делом, время течёт быстро. А когда работаешь в открытом космосе, время тоже пролетает незаметно? Тяжело ли физически и морально провести столько времени вне станции?

— По поводу рекорда: мы действительно с Фёдором Николаевичем установили рекорд – 7 часов 28 минут, но следующий экипаж – Сергей Рязанский и Олег Котов отработали в открытом космосе более 8 часов и установили новый рекорд. Правда, это было связано с возникновением нештатной ситуации. Они приблизились к максимально возможному времени пребывания в скафандре «Орлан» по его техническим характеристикам на сегодняшний день, поэтому их рекорд в ближайшее время вряд ли будет побит кем бы то ни было.

Время всегда летит незаметно, когда ты сосредоточен на работе и не думаешь о нём. Внекорабельная деятельность очень тяжела физически. Ни с чем более трудным я не сталкивался. Но все равно, это была самая захватывающая и интересная часть моей работы в космосе.

— А каков предел нахождения космонавта в открытом космосе?

— Технически ограничение на сегодняшний день составляет 10 часов – это ресурс поглотительного патрона, который адсорбирует выдыхаемый космонавтом углекислый газ. Но нельзя забывать о том, что с момента входа в скафандр и до момента, когда открывают выходной люк, проходит довольно много времени. Это связано со шлюзовыми работами. Они включают в себя проверку герметичности скафандров, проверку герметичности переходных люков, десатурацию – процесс вывода азота из крови. Плюс по возвращению в шлюзовой отсек происходит процедура обратного шлюзования: закрытие выходного люка, проверка его герметичности. Всё это требует немало времени. Так что, пока скафандры не усовершенствуют, рекорд Рязанского и Котова вряд ли побьют.

— Во время одного из выходов в открытый космос в качестве моральной поддержки из Центра управления полётами вам транслировали «Марш высотников». Скажите, это действительно помогало сохранить настрой и присутствие духа?

— Для меня лично музыка – неотъемлемая часть жизни и жизни в космосе в том числе. Мне некомфортно находиться в тишине, поэтому «Марш высотников» был очень кстати. Было очень приятно, он и бодрил, и работалось лучше, слушая музыку.

— Какая музыка вам нравится?

— Если честно, то у меня разносторонний вкус. Я не могу чётко выделить какое-то одно музыкальное направление. Что-то нравится из рока, что-то из классики и джаза. Везде по чуть-чуть, я бы так сказал. Могу назвать несколько радиостанций, отвечающих моему вкусу: «Европа Плюс», «Love Радио», радио «Романтика», радио «Релакс», «Русское радио».

— После завершения работ за пределами станции вы развернули в космосе российский флаг. Что вы при этом испытывали?

— Безусловно, это огромная честь. Я был, конечно, счастлив с одной стороны. А с другой стороны почувствовал себя везунчиком, ведь именно нам с Фёдором Юрчихиным выпала такая возможность.

— Расскажите, как проходит подготовка к новой экспедиции. Может, приоткроете завесу тайны, хоть немножко расскажете, какие цели поставлены в предстоящем полёте, старт которого запланирован на 2017 год?

— Приоткрывать пока нечего, потому что на сегодняшний день существует только предварительный план нашей подготовки, но в скором времени должен появиться и окончательный вариант. Надеюсь, в нашей полётной программе появятся 1-2 выхода в открытый космос и интересные эксперименты.

— Многие в детстве мечтают стать космонавтами. А кем мечтали стать вы?

— Я однозначно определился с выбором профессии где-то в 12 лет. В последующем я двигался по намеченному плану: аэроклуб, военное авиационное училище лётчиков, военная служба пилотом, отбор в космонавты.

— Ваши дети мечтают о звёздах? Хотели бы вы, чтобы они пошли по вашим стопам?

— Могу сказать, что сын Александр, которому 5 лет, хочет стать космонавтом. Не знаю, останется ли у него это желание в будущем. В любом случае, буду счастлив, если он достигнет своей мечты, как и я. Но я, конечно же, поддержу любой его выбор. А вот дочь Юлия с профессией пока не определилась, но о полётах в космос не мечтает. Я поддержу любое её решение, главное – это стать профессионалом, реализоваться в выбранной профессии.

— Кроме профессионалов, в космосе побывали 8 туристов. Как вы считаете, каковы перспективы развития космического туризма и в нашей стране в частности? Смогут ли в обозримом будущем полёты в космос стать общедоступными?

— Если мы с вами обратимся к истории развития авиации и вспомним первые полёты, которые длились всего лишь несколько секунд, то, даже когда эти полёты были реальностью, люди, скажем так, были разделены на два лагеря. И многие всерьёз сомневались, что из этого может получиться что-то большее, чем просто развлечение. То, что тяжелее воздуха, летать по определению не должно и не может. Но мы знаем уровень развития авиации на сегодняшний день. Поэтому лично у меня нет никаких сомнений, что пилотируемая космонавтика будет развиваться. И есть уверенность, что частный капитал, вовлекаемый в космонавтику, будет способствовать развитию пилотируемой космонавтики значительно с большими скоростями, чем это было раньше. Космический туризм, безусловно, будет развиваться, и знаю даже одну компанию у нас в Москве, которая планирует строить космический корабль именно с целями суборбитальных полётов. Я считаю, это новая веха развития нашей космонавтики, и надеюсь, что эти полёты начнутся как можно скорее.

— По вашему мнению, мы достаточно освоились в космосе, чтобы пускать на орбиту обычных людей, или ещё пока в космос могут летать только профессионалы?

— С чем связан жёсткий отбор профессиональных космонавтов с точки зрения здоровья и психологии? Он связан не столько с фактом нахождения в космосе, сколько с длительным этапом подготовки, необходимостью иметь хороший прогноз на состояние здоровья этого человека через 8-10 лет, когда он, наконец-то, отправится к звёздам, а также с перегрузками, которые действуют во время выведения на орбиту и спуска обратно. С технической точки зрения полёты в космос всё-таки дорогостоящие проекты, и поэтому маршрутные такси туда вряд ли будут массово ходить в ближайшее время. Космический туризм всё равно будет сферой с одной стороны экстремального, а с другой стороны топового, дорогостоящего развлечения. Тем не менее, я не сомневаюсь, что со временем он будет становиться всё более и более доступным способом путешествий и, наверное, ещё на нашем веку стоимость такого тура будет сопоставима со стоимостью перелёта в бизнес-классе длительностью часов 12.

— Довольно широко распространено мнение, что космические полёты должны проводиться только в целях научных исследований, поскольку большое количество туристических суборбитальных стартов нанесёт непоправимый вред атмосфере. Согласны ли вы с данной точкой зрения?

— Наверное, это несколько двоякий вопрос. Всем известно, что гептиловые двигатели действительно являются химически вредными. С другой стороны, кислородно-керосиновые, а тем более кислородно-водородные двигатели абсолютно никакого вреда не наносят. Ничто не мешает создавать ракетные двигатели именно с упором на сохранение нашей родной планеты. В своих сиюминутных делах и заботах, когда видишь огромные здания в мегаполисах или, находясь на природе, видишь бескрайние равнины, чувствуешь нашу планету огромной, незыблемой. Но когда смотришь на неё со стороны, понимаешь, какая она хрупкая и маленькая. Ты действительно задумываешься о том, что мы должны хранить наш дом и относиться к нему совершенно иначе.

— Подводя итоги, ради чего, по вашему мнению, всё-таки стоит полететь в космос?

— Могу сказать, ради чего полетел я: с детства всегда хотел достичь мест, где до меня ещё никто не был. И, будучи человеком, который смог посмотреть на нашу планету со стороны, частично реализовал свою мечту. Для меня детской мечты было достаточно, чтобы определить свой жизненный путь в дальнейшем. У других людей, наверное, могут быть свои мотивы, невозможно говорить за всех. Но человеческая любознательность к естествознанию, природе, желание посмотреть своими глазами на то, чего ещё никто не видел – это то, что толкало меня вперёд и продолжает двигать мною сейчас.

Записала Анастасия ФОКИНА